В издательстве «Дмитрий Буланин» вышла книга «Остров Северной Фиваиды» Александра Львовича Никитина (1956 – 2005) – петербургского историка, краеведа, хранителя фондов двух крупнейших военных коллекций – Суворовского и Артиллерийского, православного публициста, редактора церковно-общественного журнала «Возвращенiе».
В книгу вошли очерки А. Л. Никитина, написанные в основном в 1970 – 1980-е гг. При его жизни они так и остались незамеченными страницами исторического краеведения. Причины отыскать несложно, прочитав хотя бы несколько страниц очерка «Красное Село. Учебный класс Русской армии». Ярко выраженная религиозность, приверженность к монархии, симпатии к царской армии, почтительнейшим образом прописанные титулы царственных особ в те годы сразу же ставили автора в ряд непубликуемых. А такие примечания, как «автор не считает для себя возможным называть город Санкт-Петербург Ленинградом», могло прочитываться только общественным и политическим вызовом.
В пятнадцать лет принятый экскурсоводом в Суворовский музей, он с этого времени и до конца жизни постигал «судьбу», «душу», «язык» города и других мест, в которые отправлялся ежегодно и откуда обязательно привозил материал для своих будущих очерков. Когда не удавалось поехать в далекое путешествие, обращался к другому своему любимому занятию – хождению по городу. Увлеченный примером известного петербургского историка, краеведа и экскурсовода Н. П. Анциферова, он учился читать, «как с листа», живую историю родного города, старался не пропустить губительных перемен, отыскать и описать утраченное.
Очерки складывались не сразу, им предшествовали записные книжки, дневники, работа в библиотеках и архивах. Но начало всему – записная книжка, в ней закладывалось многое, и прежде всего – настроение.
В 1990-е годы, когда начался процесс возврата старых имен улицам города, Александр был участником почти каждой газетной дискуссии, посылал свои убедительные аргументы в пользу непременного восстановления всех городских топонимов. Но первоочередным он считал незамедлительное снятие с карты города имен его разрушителей, просуществовавших многие годы и вошедших в сознание многих поколений людей в качестве положительных героев. Такая подмена разрушала уже не камни и стены города, а живое сознание его граждан, т. е. его будущее. «Удивительно, какое огромное число жителей знает кое-как только тот исторический период, который отпущен им Господом. Вся история – и великая и малая – умещается в их маленькую жизнь, наполненную праздниками приобретения насущного или, сверх того, омраченную трагедиями неполучения премии или тринадцатой зарплаты и динамикой борьбы за место в каком-нибудь советском департаменте. Их совсем не волнует, что исторически в этом городе не может и не должно быть улицы Карла Маркса, а отсутствие памятника Юденичу является вопиющей исторической несправедливостью...».
Но времена меняются, они непредсказуемы и непросчитываемы, прошлое, казалось бы, почти утраченное и почти разрушенное, неожиданно может стать настоящим и вызвать горячий интерес нового поколения. Александр пишет об этом в очередной записной книжке: «По внутреннему своему устроению я – пешешествователь и созерцатель. Хожу в прошедшее время чаще всего один. В одиночестве и тишине четче проступают картины прошлого. Но когда ко мне присоединяются желающие, не отказываю им в этом. Их искренние и чистые сопереживания, радость о чудом сохранившейся частичке несоветского бытия и горечь о разрушенном – утончают и возвышают мои чувства и позволяют ярче представить картины
почти невидимой Империи, некогда правильно устроенной жизни, которая даже и разрушенная еще может стать основой для возрождения...».
В дальнейшем, формируясь уже как музейный хранитель и историк, А. Л. Никитин станет в этом мире человеком, «читающим» музейные предметы. «Как и чем переходит к нам прошедшее время? – записывает он. – И вот кабы не вещи, которые несут на себе отблеск иногда двух-трех эпох, могли бы мы ощутить быстролетность времени? И могли бы понять духовное напряжение живших до нас?»
В записной книжке к утраченному большому системному очерку «Царское Село» он записывает: «Ничто так тяжело не угнетает, как советская избяная архитектура, варварски вторгающаяся в безупречные ансамбли Имперских пригородов. В Царском эти советские заплаты свидетельствуют отнюдь не о денежной нищете советских людей – о равнодушии к остаткам Имперской России. Будто это была не их история, а история какого-то другого народа. В гармонии Царского Села все разрушения как незаживающие язвы. Их уже не залечить. Эти потери вечны... Даже пейзаж – какой-нибудь простой ручеек, холм или долина за ним, – потерявшие маленький горбатый мостик, готическую руину или фермерский домик, не срастается с бытом населившего его в XX веке советского пейзанина, живущего абы как, абы в каком строении, издали напоминающем случайную гору мусора...».
Царское Село – особенная любовь автора книги, и потому утрата очерка о нем, конечно же, вызывает огромное сожаление, но, думается, что в повторное издание можно будет внести хотя бы фрагменты его. Приведу лишь отрывок – начало очерка, чтобы дать почувствовать авторский настрой, стиль и язык, и особое отношение к Царскому.
«Пожалуй, нет в губернии нашей больше такого места, такого города или села, где бы на сравнительно небольшой площади было собрано в единый ансамбль, поражающий всякого праздного и непраздного посетителя, будь он знаток или невежда, около двух с лишним сотен достопримечательностей, где бы всего лишь за триста с лишним лет существования селения множество великих архитекторов земли Русской превратили его в роскошнейший город. Здесь бывало столько коронованных особ, известных людей, прославленных не только в России, но и по всему свету, что тени их, мнится, еще и сейчас мелькают в сумеречном призрачном полусвете, а звуки шагов, звон оружия и шелест шелков старинных нарядов до сих пор таинственно живут под старинными сводами. Но нужны ли еще слова для города, о котором красноречивее всего говорит само его название – Царское Село, летняя резиденция столицы Российской Империи, русский Версаль, Тюильри, Фонтенбло только для русской жизни, с русским размахом. Не в год и не на год строенное, а так, чтобы и далекий потомок, человек некнижный и не особо чувствительный, бросив взгляд на былое великолепие, вдруг почувствовал стеснение в груди и свою причастность к бессмертным творениям, удивившим мир красотой и гармонией»...
Александр бережно записывает таким, каким увидел, всякое место, строение, памятник, ландшафт, то, что осталось от старины, и что утрачено. Его задача – передать в будущее максимум необходимой информации о прошлом. От места к месту, от памятника к памятнику он идет из чувства сопричастности к забытой старине. Он уверен, все еще потребуется.
Ольга Никитина
Книга «Остров Северной Фиваиды» состоит из четырех разделов, каждый из которого охватывает свой пласт пространства и времени. Ее презентация состоится 10 мая в 14 часов в Историко-литературном музее г. Пушкина.
