Царское Село по праву может гордиться творчеством нашего земляка, известного писателя, историка, доктора культурологии, профессора Университета культуры и искусств Александра Семеновича Ласкина, который в эти дни отмечает свой 60-летний юбилей.
Еще много лет назад Александр Ласкин нашел свой жанр документального романа. Его книги-исследования, счастливо сочетающие в себе дотошность ученого и образность мышления хорошего литератора, неизменно увлекают читателя. Достаточно вспомнить, например, его романы «Неизвестные Дягилевы, или Конец цитаты», «Дягилевы…», «Неизвестный Мариенгоф», «Гоголь-моголь», «Дом горит, часы идут», «Ангел, летящий на велосипеде».
Большая заслуга нашего земляка-писателя в том, что он любит искать и находить в пластах истории не известные доселе имена людей, заслуживающих памяти потомков.
Сегодня А.С. Ласкин – гость редакции «Царскосельской газеты».
– Александр Семенович, над чем вы работаете в Год литературы? Были ли за это время интересные публикации?
– Для меня любой год – Год литературы – как для литератора. И каждый год – Год культуры – как для преподавателя Университета культуры. Слава Богу, прошли те времена, когда ко всякому объявленному мероприятию готовили подарки. Писатель спешил дописать роман, художник – картину, композитор – симфонию. Все же у творческих людей собственный ритм.
Я уже три года пишу книжку об Иосифе Трумпельдоре – самом храбром солдате Русско-японской войны, человеке поистине увлекательной – и в то же время драматической – биографии. Много раз мне казалось, что пора ставить точку, но потом выяснялось, что работы на три месяца. Потом еще на три.
И еще. Так я и не дописал эту книгу к своему шестидесятилетию. Не думаю, что это имеет значение для устроителей Года литературы, но их мне тоже нечем порадовать. Что касается публикаций, то что-то, конечно, было, но это, так сказать, текущее. Вот если я допишу, а к тому же издам книгу о Трумпельдоре – это будет действительно любопытная публикация. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!
– А что бы вы могли сказать о своих коллегах-литераторах?
– Самое значительное событие современной русской литературы 2015 года – это, конечно, вручение Нобелевской премии Светлане Алексиевич. Алексиевич сейчас живет в Европе, но это неважно. Бунин и Бродский тоже получили Нобеля, живя за границей. Главное, это премия писателю, пишущему по-русски. Можно сказать, премия русскому языку.
Еще необычайно существенно, что Нобелевский комитет поддержал самую главную для нашей литературы тему. Помните слова Достоевского о том, что «высшая гармония» не стоит «слезинки ребенка». Вот о чем – из книги в книгу – говорит Алексиевич, и в этом она, конечно, традиционна. Зато избранный ею способ выражения поистине новаторский. Этот автор пишет документальную прозу, пытается зафиксировать голоса огромного количества людей – афганцев, чернобыльцев, тех, кто пережил девяностые годы... Тут нет главных героев – зато совершенно реальными становятся такие понятия как народ и народное горе.
– Вы же тоже пишите документальную прозу.
– Авторов-документалистов много, и потому так важен для каждого из нас этот выбор... Я думаю, что многие теперь обратятся к этому жанру – с некоторых пор не маргинальному, осененному решением Нобелевского комитета.
– С литературой более или менее понятно. Ну а как вы как профессор оцениваете современную молодежь?
– Я преподаватель, а потому обязан быть снисходительным. Мы имеем дело с очень разными молодыми людьми. Стыдно сказать, но в Университете культуры есть много студентов, для которых культура – только повод для того, чтобы получить зачет. Получил, и успокоился. Живешь до следующего зачета – книжек не читаешь, в театр не ходишь, кино не смотришь. Даже на занятия ходишь редко... К счастью, это не про всех.
– 23 октября в музее Ахматовой прошел вечер, посвященный неопубликованному дневнику вашего отца, известного петербургского писателя Семена Борисовича Ласкина.
– Вышло так, что дневник отца я прочел через десять лет после его смерти. Дневник он начал писать еще в студенчестве, где-то на третьем курсе медицинского института. Это двадцать четыре тетради по сто страниц каждая, всего около двух с половиной тысяч страниц. Есть здесь «сквозные» герои, проходящие почти через все периоды его жизни, – его однокурсник и приятель Василий Аксенов, его старший товарищ, по сути учитель, Геннадий Самойлович Гор, еще один его бывший однокурсник – кинорежиссер Илья Авербах. Есть тут удивительные встречи, не имевшие продолжения, но запомнившиеся навсегда, – с Ахматовой, Эренбургом, Кавериным. Всю жизнь отец увлекался живописью, и рассказы о дружбе с петербургскими художниками Самохваловым, Кондратьевым, Фрумаком, Зисманом составляют отдельный сюжет его записей... Это замечательно интересное чтение, но пока удовольствие я разделил только с теми, кто пришел на вечер в музее Ахматовой.
– Собираетесь ли вы делать такую книгу?
– Собираюсь. И даже не только собираюсь, но кое-что для этого делаю... Впрочем, быстро такая работа не может получиться. Как мы с вами говорили в начале беседы – Год литературы или не Год литературы, а замыслов всегда много, хочется сделать побольше.
Беседовала Наталья Горскова
