Эти воспоминания о войне в редакцию принесла Галина Алексеевна Сидорова, дочь Алексея Федоровича Сидорова. Ее отца сейчас уже нет в живых, но остались эти записи, которые хотя и родились через сорок лет после окончания войны, но, написанные участником той великой кровавой битвы, живо воссоздают картины минувшего. А начинаются они с рассказа Алексея Федоровича о его детских и юношеских годах.
Мирная жизнь
Родился я в семье крестьянина-середняка в деревне Рылово Ростовского района Ярославской области 12 января 1922 года.
Как и у всех детей моего поколения, детство мое проходило в тяжелые годы разрухи, после Гражданской войны. Поэтому рано пришлось заняться трудом. Было нас у родителей 6 человек детей и я – самый старший. Приходилось нянчиться со всеми и выполнять мелкие домашние работы, помогать родителям по хозяйству.
В школу пошел в 8 лет. Учился, как и все, никаких особых успехов тогда у меня не было. В основном были хорошие оценки по всем предметам.
В 1937 году окончил 7 классов Татищевской неполной средней школы. В то время на моих глазах происходила коллективизация сельского хозяйства. Появились первые тракторы. Тяга к технике заставила пойти учиться в ФЗУ. Меня тянуло на железную дорогу. В моем воображении паровоз был самой сильной и сложной машиной.
Поступил учиться в ФЗУ при Ярославском паровозо-ремонтном заводе, которое успешно окончил и остался работать слесарем 5-го разряда в сборочном цехе этого завода.
Жил я в 5 километрах от станции, да еще 40 км нужно было с рабочим поездом ездить до г. Ярославля на завод. Поезд проходил через станцию Семибратово в 6 часов утра, собирал рабочих и к половине восьмого прибывал на Московский вокзал Ярославля, где находился наш завод. Обратно он уходил из Ярославля в 6 часов вечера.
По истечении двухлетнего срока работы на заводе я перевелся на станцию Всполье в депо, где был назначен слесарем-автоматчиком в автомашцех. Всполье – это узловая станция г. Ярославля. Здесь в депо находились все паровозы, уходящие в рейс. Здесь им делались все профилактические работы и мелкий техремонт.
Через небольшой промежуток времени после ухода на пенсию старого мастера цеха мастером поставили меня. К этому времени мне был присвоен 7-й разряд.
В депо на станции Всполье я проработал до 1940 года, а затем вынужден был уволиться. Это было связано с тем, что приходилось оставаться после смены и работать сверхурочно из-за срочного ремонта паровозов. И, как правило, после этих работ добираться до дома было не на чем.
В июне 1940 года устроился на работу на Приимковское торфопредприятие слесарем-инструментальщиком в механические мастерские. Коллектив меня принял хорошо. Я умел делать все слесарные работы, и притирку, и шабровку. Ведь у меня был по тому времени высокий разряд. В мастерской, кроме инструмента, приходилось ремонтировать и тракторы, и автомобили, и даже локомобили. С работой освоился быстро. Жил в общежитии с такими же ребятами-механизаторами. Быстро с ними сдружился.
Здесь же познакомился с Людой, своей будущей женой. Она работала счетоводом в конторе. Это было самое лучшее время в моей жизни. После работы по вечерам ходили на посиделки в клуб. Играли в бильярд, плясали, смотрели кинофильмы.
Так продолжалось до 22 июня 1941 года.
По разнарядке – в танкисты
С началом Великой Отечественной войны почти все мужское население было мобилизовано в Красную армию. На тракторах мужчин заменили девчата. Но они, пройдя краткосрочные курсы, не имели тех навыков, которые имели ушедшие на фронт трактористы и водители. В этот тяжелый период взоры девчат были обращены на нас, призывников. Мы изо всех сил старались помочь девчатам в тяжелом труде. Устраняли неисправности, производили ремонт, ну и обучали их, передавая свои знания.
Приходилось работать по 16 часов в сутки, ремонтируя трактора и другое оборудование. А я еще работал и машинистом на локомобиле, который крутил станки в мастерской и в вечернее время освещал поселок предприятия. Иногда приходилось работать и в ночное время. За ночь я один делал по две перетяжки трактора.
Так длилось до августа 1941 года. Обстановка на фронтах была тяжелая. Наши войска под натиском численно превосходившего их противника отступали в глубь страны, оставляя села и города. Противник бомбил Москву, Калинин, Ярославль и многие другие города.
14 августа 1941 года я был призван в Советскую армию. 17 августа наша команда была отправлена из Ярославля по Волге, и 25 августа мы прибыли к месту назначения в 8-й запасной автотранспортный полк.
В запасном полку, кроме занятий по строевой подготовке и изучения винтовки, других не было. Техника для обучения отсутствовала.
Не знаю, сколько бы длилось наше пребывание в запасном полку, если бы не была получена разнарядка отобрать 100 человек для учебы на танкистов. Курсанты были отобраны. Отбирали в основном тех, кто был хоть немного знаком с техникой. В число отобранных попал и я.
На переднем крае
Настоящую воинскую выучку Алексей получил в Первом саратовском краснознаменном танковом училище – одном из старейших в стране, с прекрасной материальной базой. Он стал танкистом и, как и все его товарищи, рвался на фронт. И вот наступили, как пишет Алексей Федорович, фронтовые будни. На его долю выпало пройти долгие версты войны. Мы воспроизводим здесь лишь один из драматических эпизодов его воспоминаний.
Наш полк вел бой за город Хатвин (Венгрия). Мне пришлось поддерживать наступающий штрафной батальон. И бойцы батальона, и немцы выдохлись. Боеприпасы кончились и у тех, и у других. Штрафной батальон наступал по глубокому снегу в пешем строю, изредка ведя огонь из автоматов. Немцы отступали, идя впереди наших войск в 400–500 метрах. И вот, чтобы развить наступление, мой танк и танк лейтенанта Виктора Попова были приданы штрафному батальону. Ведя танки на пониженных передачах по глубокому снегу, мы медленно продвигались вперед и вели огонь через головы наших наступающих войск по отступающему противнику.
Фашисты бежали изо всех сил, стараясь укрыться за реку Задьва, где проходила оборонительная вторая линия. Они в беспорядке бежали по мосту, бросались вплавь, стремясь добраться до другого берега. Река была сравнительно неширока, метров 40–50. Форсировав реку, фашисты укрылись в окопах второй линии и открыли огонь.
Пехота наша отстала. По радио мы получили приказ удерживать мост, не давая возможности противнику взорвать или разрушить его. Это мы с Виктором Поповым и сделали, встав я слева, а он справа от моста, укрывшись за насыпью дамбы, которая проходила вдоль берега реки, для того чтобы предотвратить затопление лугов.
Взяв под наблюдение мост, мы не давали возможности противнику подорвать или поджечь его. Они несколько раз пытались подойти к мосту, но попытки их были тщетны. Как только кто-нибудь появлялся, он сразу же уничтожался пулеметным огнем.
Стоя за дамбой, танки были хорошо укрыты от противника. Над дамбой возвышались только пушки, спаренные с пулеметом, а вращающая башня обеспечивала нам большой радиус обстрела окопов противника.
Внимательно наблюдая за поведением в окопах на той стороне реки, мы до темноты не давали противнику возможности передвигаться и вести прицельный огонь. Как только появлялась из окопа голова фрица, тут же его сражала очередь из пулемета. Эта охота за противником велась целый день до темна. Два танка целый день держали в напряжении всю оборону противника на противоположном берегу реки. Немцы делали несколько попыток прорваться через мост и уничтожить нас. Но мы с Поповым перекрестным огнем из спаренных пулеметов тут же уничтожали их.
Под вечер немецкие снайперы стали охотиться за нашими триплексами, пытаясь таким образом лишить нас наблюдения за действиями противника. Им удалось несколько раз разбить триплекс в командирской башенке, но мы тут же заменяли его новым.
К вечеру на поддержку к нам прибыла минометная батарея, которая имела задачу выкурить противника из передней линии окопов, ближайших к реке, и обеспечить переправу на ту сторону нашей разведки.
Ночью на ту сторону реки была послана наша разведка в количестве 7 человек. Дойти до окопов она не смогла и укрылась под обрывом на той стороне реки.
Командир минометной батареи попросился ко мне в танк, чтобы лучше корректировать огонь своей батареи по окопам противника. Забравшись в танк через десантный люк, он произвел расчет и через открытый боковой люк дал команду своей батарее.
Первым же залпом его батарея накрыла не окопы противника, а ударила по верху обрыва, как раз там, где укрылись переправившиеся ночью наши разведчики. От взрыва мин обрыв реки обвалился и накрыл их всех. Из-под осыпавшейся земли видны были только их ноги. Вдруг земля зашевелилась и наружу появился один из бойцов. Затем он стал помогать откопаться другому разведчику. Через некоторое время они все были освобождены из-под обвала, и кулаками грозили нам. Я, конечно, не стерпел, выругался и выгнал из танка командира батареи. Он вылез и, сделав какие-то поправки к своим расчетам, снова скомандовал "огонь". На этот раз мины точно накрыли окопы противника, и вверх полетели какие-то лохмотья. А командир батареи продолжал стрелять по вражеским окопам, корректируя огонь.
Так за дамбой мы продолжали находиться всю ночь до утра, периодически ведя пулеметный огонь по переднему краю противника. Нам, конечно, хотелось есть, наш НЗ давно закончился, а своей кухни мы пока что не могли дождаться.
Под утро противник со второй линии траншей стал обстреливать нас трассирующими пулями из крупнокалиберных пулеметов. Был подожжен дом, который находился недалеко от моста и от моего танка. Нам пришлось сменить место стоянки, переставив танк метров на 50 левее от горящего дома.
А часов в 10 утра передний край обороны противника штурмовали наши самолеты "ИЛы". Вслед за ними по всему лугу, примыкающему к реке, и справа и слева шли, не шли, а бежали в атаку наши авиадесантники, все молодые, как на подбор, высокие ребята. Они с ходу форсировали реку на большом протяжении и ворвались в окопы противника. Противник не выдержал такого натиска и бежал. Это наступали гвардейцы 9-й авиадесантной дивизии.
В дальнейшем бои развернулись за освобождение столицы Венгрии Будапешта, где были блокированы и окружены около 20 дивизий противника.
***
День победы Алексей Федорович встретил в столице Чехословакии Праге. "Веселились все – ведь войне конец!" – пишет он в своих воспоминаниях.
Однако ни война, ни военная служба на этом для него не закончились. 6-я гвардейская танковая армия была по приказу Ставки передислоцирована на Забайкальский фронт, где на долю молодого танкиста выпало еще немало испытаний.
А потом были годы службы на границах с Ираном, Афганистаном, с Китаем. И только в 1969 году боевой офицер, высококлассный специалист, отмеченный многими наградами, Алексей Федорович Сидоров вышел в отставку.
На фото: А.Ф. Сидоров – боевой офицер, высококлассный специалист, отмеченный многими наградами Родины
