23 марта исполнилось 200 лет со дня смерти первого директора Императорского Царскосельского Лицея – Василия Федоровича Малиновского.
Это событие для первых воспитанников Лицея стоит в одном ряду с событиями Отечественной войны 1812 г. Размеренная, упорядоченная жизнь, где все было подчинено правилам, вдруг нарушилась: упала дисциплина, срывались уроки, профессора тщетно пытались навести порядок. Преподавателей, гувернеров, родителей, самих лицеистов волновала дальнейшая судьба учебного заведения.
И если для всех умерший директор был начальником, то для лицеиста Ивана Малиновского горе пришло в семью, большую, дружную, где шестеро детей потеряли почти одновременно и мать и отца.
Достаточно хорошо известна деятельность В.Ф. Малиновского на посту директора Лицея; об этом не раз и много писали, но, как всякий человек, Малиновский был когда-то молод, влюблен, переживал волнующее чувство отцовства. Так случилось, что документы В.Ф. Малиновского, в том числе и письма личного характера, попали в разные архивы Москвы, Петербурга, Киева, Харькова. Публикуемые фрагменты семейной переписки позволят нам увидеть совсем еще молодого человека, полного надежд, мечтаний, планов. Обращены они к невесте и раскрывают нравственный мир человека эпохи Просвещения.
К 90-м годам XVIII века относится знакомство В.Ф. Малиновского с Софьей Андреевной Самборской, дочерью Андрея Афанасьевича Самборского, священника посольской церкви в Лондоне, основателя первой земледельческой школы в России, законоучителя великих князей Александра и Константина. Сам Малиновский служил переводчиком при русской дипломатической миссии в Лондоне, не раз общался с Самборским.
Обстоятельства службы требовали покинуть Россию и отправиться в Яссы, где в тот момент проходили переговоры. Из Ясс и было написано первое письмо к любимой от 4 сентября 1791 г.:
"Я впервые принимаюсь писать к Вам; если б любовь моя к Вам была не столь велика, то я бы начал свое первое письмо уверениями крайней нежности и чрезмерной чувствительности. Но, совсем напротив, я начинаю мою переписку изъявлением Вам моих досад и огорчений…
…Вы, думаю, знаете, что мой родитель согласен на все; недоставало к нашему счастью одних наружных обстоятельств: состояние мое не основано; за тем я с вами разлучился, затем я приехал сюда, и, если в короткое время моего пребывания здесь я уже успел чувствовать досады, то что я должен впредь? Но кто виноват, скажите Вы? Ответ короток. Я – сам. Чины, богатство для Вас ничего – если Вы меня полюбили, то я без них возвратившись – я Вам равно буду приятен. Но вы знаете Россию – без них у нас человек не почитается человеком. Я положил предметом своей жизни сделать что-нибудь полезное; к чему же тут нужны чины, Вы скажите! Без них не можно ничего в России сделать!.."
Мысли о скорой женитьбе, но вместе с тем, неустроенность, финансовая и служебная, не оставляли Малиновского ни на минуту. После подписания мирного договора в Яссах, а это произошло в январе 1792 г., он оставался в Молдавии по делам службы, продолжая доверять письмам самые сокровенные мысли:
"Вы так скромны, что я боюсь к Вам писать, но так как мои чувствования к Вам основаны на почтении, то Вы можете быть уверены, что не найдете здесь ничего такого, что бы могло нарушить самую крайнюю нежность…
Посылаю Вам Руссова "Эмиля", который я читал всегда с отменным удовольствием… посылаю вам еще рукописную книжку, в которой я не писал ни одной строки не думая о вас, это совершенно ваша книга… Посылаю кусок дерева алоэ. Зажгите его не много и вспомните, что мне напоминание об Вас так же приятно, как дух сего дерева, для того же я Вам посылаю и розы…"
Постоянные разъезды мешали общению с невестой. Летом 1792 г. Софья Андреевна получает большие письма, которые Василий Федорович пишет в течение нескольких дней, дожидаясь почтовой оказии: "17 июля 1792. Любезная моя ученица, я оставил вас, чтобы иметь больше времени поправить книгу, вместо того, я не принимался еще за нее – вместе или розно, Вы всегда в моих мыслях и все мне мешает делать что-нибудь, кроме того, чтобы заниматься Вами. Весь вечер вчера, все утро нынче, я думал о Вас, читал все ваши письма, вспоминал, что я позабыл Вас просить. Чтобы Вы мне писали, но может быть Вы и сами без просьбы это сделаете…
18 июля 1792. …Я избрал Вас своею утешительницею, надо было мне выбрать веселую подругу, однако ж, я выбрал вас, хотя и знал, что Вы задумчивая, печальная девица – сходство нашего свойства подало мне более надежды к утешению, нежели веселость. Любя Вас, я позабуду свои печали, чтоб чувствовать только ваши, и если Вы тоже сделаете – то мы будем оба довольны – чужую печаль разделить приятно – это есть сожаление, которое всегда услаждает дух…"
В 1792 г. в Софийском соборе Царского Села состоялось венчание Василия Федоровича и Софьи Андреевны. Нет, все проблемы не решились в один день, но молодые любили и понимали друг друга, находя в общении поддержку и утешение: "Я вам говорил давно, что как без шубы нельзя быть зимою, так без терпения и твердости в сем свете, исполненном несчастий, бед и всяких огорчений. Вы еще только начинаете свою жизнь, и если теперешних малых печалей не можете снести, то, как вы будете терпеть настоящие несчастия, без которых нельзя прожить. Вы – мой ангел, я Вас буду носить в своей душе, буду Вас беречь…"
В Софье Андреевне он нашел то, о чем мечтал: "девушку, исполненную разума, нежности, любви к уединению". Самыми счастливыми, безмятежными кажутся Малиновскому наступившие дни. "Я – свободен, время в моем распоряжении, и я провожу его вместе с той, без которой мне везде скучно. Душа моя спокойна, сердце на своем месте, никакие заботы меня не тревожат", – так писал Василий Федорович своему младшему брату Павлу.
Так он писал в первые месяцы, но такое же состояние счастья, радости, ощущения полноты жизни мы находим во всех письмах, адресованных жене или рассказывающих о ней: "Софья Андреевна вчера была в обнове – белом жакете. Это был праздник, это было гуляние моим глазам, я бы желал, чтобы они подлинно были хорошие и голубые, чтобы ей были приятны, я ей хорош, как есть…"
В 1794 г. родилась дочь Лиза, спустя два года – сын Иван. Служебные дела все так же требовали разъездов, получалось, что первые годы Малиновские больше провели в разлуке, чем вместе. "Это письмо придет в воскресенье, в Пасху, – пишет он жене в марте 1797 г. – Желаю тебе радости, поцелуй Лизу за меня и скажи: "Христос Воскресе", а для Ивана дай ему грудь вместо яичка, желаю провести этот день весело и счастливо. Посылаю домик для Лизы и поцелуи для Вани…"
"…Я бы хотел быть с тобою в Белозерке, с тобою, моя возлюбленная королева, чтобы прогуливаться по саду с сыном и Лизой, бегущей встречать отца…". "Сегодня гулял по саду, было очень жарко, играл на скрипке, хотел заставить петь соловья… пришел в Коллегию Иностранных дел, оттуда у меня открывается прекрасный вид на Воробьевы горы и часть Кремля – колокола звонят со всей силой к заутрене… я думал о тебе…"
Только двадцать лет семейной жизни было отпущено Василию Федоровичу и Софье Андреевне. Много это или мало? По меркам XIX века, когда все делали стремительно, а жизнь была очень короткой – много, для XX века, конечно, мало. В феврале 1812 г. С.А. Малиновская умерла, осталось шестеро детей, младшей Марии только 3 года. Когда-то Малиновский писал: "… провидение благословило меня. Оно дарует подругу ангельского нрава, ибо со всякой другой я был бы несчастлив".
Софья Андреевна с удивительным тактом, чуткостью, пониманием относилась ко всем делам мужа, ее доверие мужу было безгранично, а он старался оправдать все ожидания: "Я должен заботиться о всей жизни и от моих забот зависит будущее ваше счастье и спокойствие – от Вас я ожидаю лишь утешения, как награду за все заботы…"
Жизнь Василия Федоровича Малиновского оборвалась неожиданно для многих. Еще 27 января 1814 г. он открывал Лицейский Благородный пансион, где позднее будет учиться его сын Иосиф, 4 марта провел заседание Конференции Лицея, отдавая поручения и указания преподавательскому составу, решая хозяйственные вопросы, а спустя 20 дней его не стало.
Министр народного просвещения А.К. Разумовский в официальном донесении императору Александру сообщал: "…Малиновский находился на службе 33 года и проходил оную в ведомстве Коллегии иностранных дел, где занимал разные немаловажные должности, в 1811 году он определен директором Лицея… он содействовал учреждению Лицея…"
Разными были первые ученики Малиновского, но, пожалуй, самые искренние, самые правдивые воспоминания о директоре принадлежат им. Они были написаны молодыми людьми, которые оказались удивительно единодушными в оценке человеческих и педагогических взглядов Малиновского. "У меня нет слов, чтобы отдать должное Малиновскому. Какой превосходный, какой достойный человек", – так написал лучший ученик и будущий канцлер А. Горчаков.
Публикуемые сегодня фрагменты семейной переписки В.Ф. Малиновского это подтверждают.
Людмила МИХАЙЛОВА,
заведующая Царскосельским музеем-Лицеем
