В его жизни была война...
На фотографии – учащийся профтехучилища № 2 Кировского завода Виктор Бастов в 1940 г. Сегодня Виктору Федоровичу 86 лет, скоро исполнится 70 лет его педагогической деятельности – он и сейчас работает учителем технологии в школе № 500.
Прежде чем начать рассказ о военных годах, Виктор Федорович заговорил о важности товарно-денежных отношений, однако он ни в коем случае не может согласиться с тем, что сегодня многие считают деньги главным в жизни. Никогда, даже в холодные и голодные годы блокады, он, 15-летний подросток, истерзанный войной, не усомнился, что самое важное – добрые отношения между людьми.
– С просьбой о зачислении в ополчение обратились все мои товарищи, преподаватели, мастера, но взяли не всех, прежде всего, коммунистов и комсомольцев, – начал свой рассказ о военном времени Виктор Федорович. – Мы тогда все чувствовали и знали, что каждый из нас нужен стране. Был внутренний порыв: «Я нужен. Я должен сделать все возможное, чтобы защитить свою страну!» Каждый из нас хотел быть защитником Родины. В течение недели на заводе была сформирована 1-я Кировская дивизия народного ополчения. Я был зачислен в первую роту.
10 июля мы выехали на Лужский рубеж, а вечером того же дня наш эшелон разбомбили немецкие самолеты. Произошло это на станции Батецкая Витебской железной дороги. Тогда мне впервые довелось увидеть страшные жертвы, среди которых были и мои товарищи. Оставшиеся в живых пешком прошли 70 километров до Лужского рубежа. Наш полк расположился в деревне Ожогин Волочек.
Мы укрепляли рубежи обороны, изучали оружие, несли караульную службу, ходили в разведку. Было интересно и боязно, ведь встречаться с фашистами никому еще не приходилось, но об их зверствах мы были наслышаны. Командир 541-го гаубичного артиллерийского полка назначил меня связным. Я бегал от орудия к орудию, чтобы передавать приказы командира о направлении удара. Мне даже выдали сапоги.
Часто вспоминаю это трудное, напряженное время. Усилием воли заставляли себя не думать об опасности обстрелов и бомбежек, твердили только одно: «Мы должны защитить Лужский рубеж!» Однако натиск фашистов был очень сильным, и в августе они, подтянув через Псков другие воинские части, прорвали нашу оборону. Мы попали в окружение и выходили из него с большим трудом и с большими потерями. Тяжелые пушки пришлось оставить, когда переплывали Оредеж. Командир тогда распорядился снять с орудий прицелы (буссоли). На мою долю, хотя я плаваю не очень хорошо, достались винтовка, буссоль и командирская сумка. Как мы переплывали? Не знаю. Многие утонули, а оставшиеся вместе с командиром Иваном Андреевичем Крестовским вышли 15 сентября к г. Пушкину. Нас разместили в Софии. На следующий день собрали всех на железнодорожном вокзале. Несовершеннолетних, больных и раненых отправили на грузовой машине в Ленинград. Оставшиеся в живых ополченцы влились в состав действующих военных подразделений Красной армии. Помню, как многие горожане уходили из города пешком, поезда уже не ходили. Настроение у всех было подавленное.
Вернулись мы совсем в другой город. На Ленинград было сброшено огромное количество зажигательных и фугасных бомб, обстрел фашисты вели из сотен артиллерийских снарядов. Начались неимоверные трудности и лишения блокады. В первые дни я не мог ходить, болели ноги, я их страшно стер. Но как только стало получше, пришел на завод.
Наше училище находилось в районе Автово, у самой заставы. С вышки здания были хорошо видны передовые позиции фашистов в районе Лигова и Урицка. До середины декабря 1941 г. мастерские училища работали как вспомогательный цех завода, изготавливали мины и детали артиллерийских снарядов. 19 декабря все смолкло, замер шум станков, погас свет. От артобстрела загорелась подстанция, в разбитые окна дул ветер, станки и верстаки занесло снегом. Все мы ослабели, многие умирали от истощения, от засорения желудка «сладкой» землей, которую приносили с бывших Бадаевских складов и ели, несмотря на запреты мастеров и дежурных. Один из снарядов разорвался вблизи от меня, я получил тяжелое осколочное ранение, и с тех пор хромаю. Произошло это у ворот нашего завода. Меня госпитализировали, а 2 марта нас (около 400 человек из 2500!) эвакуировали в Ярославскую область, где в январе 1943 г. мы, ленинградцы, узнали о прорыве вражеской блокады. Тогда же пришла и другая радостная весть. За участие в героической обороне многих ленинградцев наградили медалью «За оборону Ленинграда». Я тоже получил такую медаль, которой горжусь больше, чем другими наградами.
В Ярославле я окончил курсы мастеров. В конце июня 1944 г. за нами приехал представитель завода. Он собрал всех оставшихся в живых кировцев и привез в Ленинград. В отделе кадров меня определили работать в родное училище мастером.Самым счастливым днем стал долгожданный день победы. Не знаю, откуда 9 мая в городе появилось огромное количество цветов. Наверное, их привезли из южных регионов. Вся дорога была украшена цветами. Наши войска шли от Кировского завода на площадь. Я был в толпе вместе с ребятами, мне было
17 лет. Ощущение общей радости и счастья передать невозможно! И сегодня могу с уверенностью сказать, что победить в этой страшной и суровой войне мы смогли только благодаря единству всего советского народа от мала до велика, благодаря всеобщему пониманию, что все зависит от каждого из нас!
В Ленинграде Виктор Федорович до 1960 г. работал мастером производственного обучения в родном училище, закончил машиностроительный техникум с отличием, потом вуз, аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию в Педагогическом институте им. А. И. Герцена. Последствия блокады и ранения напомнили о себе в 1963 г. Более трех лет он лежал в больнице, перенес две тяжелых операции, а потом вновь вернулся к любимой работе. Еще в детстве Виктору Федоровичу понравились услышанные стихотворные строчки: «Разрешите доложить коротко и просто, я большой охотник жить лет до 90!», но сегодня, читая их, он заменяет слова «жить» на «работать».
Татьяна Кузнецова, фото автора и из семейного архива В. Ф. Бастова
Материал «Царскосельской газеты», 31 января – 6 февраля 2013 года № 51 (10007)
