"Мужество в несчастье – половина беды", – говорили древние римляне. Именно мужество и стойкость защитников Ленинграда, всех его жителей спасли замечательный город в самый страшный период Великой Отечественной войны – фашистской блокады. Утверждение о мужестве в несчастье как нельзя более подходит к героине нашего сегодняшнего рассказа Валентине Михайловне Шуршиковой, которая и в солидном сегодняшнем возрасте сумела сохранить обаяние, молодость души, решительный характер.
Весть о начале Великой Отечественной войны застала юную ленинградку Валю Хатову в Пушкине – девочка лечилась в детском санатории № 5 (располагался на улице Труда (Леонтьевской). Воскресенье 22 июня было прекрасным, солнечным, и все ребятишки после завтрака гуляли в Екатерининском парке. Неожиданно из радиоприемников прозвучало: война. Родители стали разбирать маленьких пациентов по домам. Мама увезла в Ленинград и Валю.
Как вспоминает Валентина Михайловна, в городе как-то сразу появились перебои с продуктами. Учиться в школе не получилось – большую часть дня и ученики, и педагоги проводили в бомбоубежищах, поэтому занятия отменили. По счастью, ее семье удалось поселиться в коммунальной квартире, где в комнате была печка. Недалеко от их многоэтажного дома на Финском проспекте протекала Нева, оттуда им с братом надо было каждый день приносить домой 2 бидончика воды. Зима 1942 г. осталась в памяти, как самое холодное, голодное и страшное время. На город летели бомбы – зажигательные, фугасные. Не было света, отопления. Из окон торчали трубы буржуек. Вале исполнилось 14, а брату – 12 лет. В их обязанности входило отоваривать хлебные карточки на всю семью. Мороз доходил до 40 градусов, а у них с братом были одни на двоих валенки, в которых они поочередно дежурили в очереди.
Худенькая, тоненькая, но боевая по натуре Валентина очень хотела быстрее вырасти, чтобы начать работать. В стихах, которые она писала в те годы, были строчки: "И мы, пионеры, должны помогать любимую нашу страну защищать". А как защищать, когда не брали ни на фронт, ни на завод? В мае 1942 г., после жестоких зимних месяцев, случай помог устроиться на почту в 32-е отделение на Кондратьевском проспекте – разносить телеграммы. У 14-летней девочки появилась настоящая работа, с рабочей продовольственной карточкой, что было большим подспорьем в ежедневной борьбе за выживание.
В самом крупном в городе Калининском районе, который она с почтовой сумкой исходила вдоль и поперек, было много производственных предприятий. Телеграмм частных доставлять ей практически не приходилось, только сугубо служебные. Проходные предприятий стали для нее своими с первых месяцев службы. Заводы "Красный выборжец", "Арсенал", Ленинградский металлический и многие другие были хорошо известны в стране. Все они с начала войны работали для фронта, и связь предприятий с руководством Ленгорисполкома, с воинскими соединениями, с эвакуированной в тыл промышленностью была необходима постоянно. Под снарядами, которые рвались на улицах, она доставляла телеграммы до адресатов. Редко путь по городу был спокойным. Под обстрелами дрожали здания, а Валя, пригнувшись к земле, преодолевая завалы, огибая воронки и прижимаясь к заборам, двигалась вперед. И страх отступал, когда думалось, что ее телеграммы – это тоже своего рода оружие, ведь они помогали в борьбе с врагом. За день она успевала разнести все порученные ей сообщения.
Почтальоны всегда пользовались уважением в народе. Хорошие вести, принесенные Валюшей, радовали. В 1942 г. из 19-го цеха Ленинградского металлического завода на фронт для ремонта танков отправилась бригада рабочих в помощь танкистам. Не все ремонтники доехали до места – пришло сообщение, что трое из них умерли в пути от истощения. А рабочих в 19-м цехе, где должны были ремонтировать прибывшие с фронта машины, было в 10 раз меньше, чем в ноябре 41-го. Начальник цеха А.Ф. Соколов разослал больным повестки, в которых говорилось: "Товарищи! Явитесь на работу по получении повестки. Поступил срочный заказ". И вот в цехах стали появляться едва передвигавшиеся, ослабевшие рабочие. Мастера Задворного, пришедшего на работу с женой и сыном, водили под руки. У рабочих Семченко, Васильева, Добрецова и многих других не хватало сил взобраться на танк. Тогда воины из танковых экипажей подсаживали обессиленных рабочих. Восстановление машин, в которых так нуждался фронт, началось.
Валя Хатова была вестником самых важных акций.
7 марта 1942 г. в городе был пущен первый грузовой трамвай, и 15 марта всех жителей пригласили участвовать в воскреснике по расчистке трамвайных путей. Телеграммы с приглашением на трудовую акцию сотрудники почты разносили по предприятиям и жилконторам. До 100 тысяч человек вышли в выходной день на эту работу. Еще один день трудовой мобилизации 27 марта собрал 143 тысячи ленинградцев. На домах и заборах висели плакаты: "Городу-бойцу грязь не к лицу!", "Грязь – беда, борись с бедой, бей лопатой, смывай водой!".
22 декабря 1942 г. самый короткий день в году: 5 часов 52 минуты. Но одно событие сделало его днем огромной важности. Указом Президиума Верховного Совета СССР в этот день была учреждена медаль "За оборону Ленинграда". Отмечено, что ею награждаются не только военнослужащие, но также "лица из гражданского населения, принимавшие непосредственное участие в обороне". В Ленинграде это значительная часть всего населения. Сколько телеграмм с радостной вестью о присуждении таких наград отнесла на предприятия за годы блокады Валентина! Радость испытала и сама Валя Хатова – ей, пятнадцатилетней девочке, тоже вручили эту ленинградскую медаль.
Не забыть, как в апреле 1943 г. телеграммами пригласили сотрудников пищевой промышленности на необычное в условиях блокады совещание, сопровождавшееся столь же необычной выставкой. Обменяться опытом собрались фронтовые хлебопеки. В выставочной витрине лежали различные сорта хлеба и сухарей. А давно ли блокадный хлеб, замешанный на всяких примесях, и на хлеб был не похож!
Архивные документы МПВО, сохранившие для нас подлинную картину вражеских налетов, сообщают, что в один только день 13 мая 1943 г. артиллерийский обстрел, начавшийся в 6 утра, продолжался почти до часу дня, потом возобновился на полчаса в 16.20. В 18.43 дальнобойные орудия врага снова стали стрелять по Ленинграду. На Кондратьевском проспекте снарядами было повреждено 18 жилых домов. Сколько таких свидетельств осталось в памяти самой Вали Хатовой, ныне Валентины Михайловны Шуршиковой! Труженица блокадного Ленинграда работает сегодня над книгой своих воспоминаний. Два эпизода из нее мы включили в наш рассказ.
Клоун
Наше 32-е почтово-телеграфное отделение находилось на Кондратьевском проспекте, дом 30. Начальником его назначили двадцатидвухлетнюю Марию Кондратьевну Осипову. Она стала моим первым руководителем, старшим другом, командиром рабочего коллектива.
23 февраля 1943 года все советские люди в тылу и на фронте отмечали день Красной армии. В этот день у всех было приподнятое настроение. А у меня в честь именин Валентины, как у самого "взрослого работника", оказались еще и подарки, в их числе игрушка – цветастый клоун. К сожалению, лишь он и напоминал о мирном времени. В тот период на многих фронтах немцев гнали с советской земли. Взбешенные неудачей немцы вновь приступили к выполнению чудовищного приказа Гитлера – стереть с земли Ленинград. К рубежам города фашисты подтащили дальнобойные орудия, которые непрерывным огнем поливали дома и улицы. В полдень противник предпринял воздушный налет, когда за одну минуту на город упало 11 бомб. Гитлеровцы выпустили по Ленинграду более 300 снарядов. Погибло множество людей. В этот день в числе пострадавших оказался и наш коллектив. С утра, несмотря на бомбежку и разрывы снарядов, коллектив работал, доставлял почту и телеграммы. Но когда в 17 часов все сотрудники собрались в отделении связи, снаряд попал в наш дом и отсек его угол. Полетели стекла, затрещали стены, в помещении стало темно. Сотрудники, поддерживая друг друга, на ощупь выбрались со второго этажа по полуразрушенной лестнице на улицу.
И вдруг услышали сверху крик о помощи. Оказалось, Мария Ивановна осталась в своем кабинете, в заваленном помещении. А я тут же вспомнила, что в комнате телеграфа остался не только веселый клоун, но и муфта с продовольственными карточками, на которые предстояло жить до конца месяца.
Прибежали сандружинницы, откопали из-под завала нашего начальника, а мне помогли подняться в разрушенное здание. Спускаясь вниз, я увидела улыбающиеся лица товарищей по работе, глядевших, как в одной руке я держала муфту с продуктовыми карточками, а другой тащила за ногу подаренного весельчака. На следующее утро все, не сговариваясь, явились на работу до начала рабочего дня и перевезли имущество своего отделения связи в другое помещение, на Кондратьевский проспект, дом 40.
Посылка
Февраль 1943 г. выдался очень холодным. Мы, работницы почты, молодые девчонки, сочувствовали нашим солдатам на фронте – тяжело воевать в такую стужу, очень хотелось им помочь. Кто-то предложил собрать и послать на фронт посылки. Затея всем понравилась: хоть и жили трудно, нужда не остановила, тем более, приближался праздник Красной армии. Делясь советами друг с другом, активно готовили незатейливые подарки и писали девичьи письма. Сейчас уже позабыла содержание посылочки, но помню, что были рукавицы и связанные мной шерстяные носки. Вложив в ящик подарки, на крышке написала: "Лучшему стрелку-артиллеристу".
Лучшим бойцом-артиллеристом, по определению командира воинского подразделения Ленинградского фронта, оказался Саша Катучин, от которого в марте я неожиданно получила письмо-треугольник с большой благодарностью и адресом полевой почты. Завязалась переписка, послания бойца были скромными по содержанию, с верой в скорую победу и нашу встречу. Но однажды я получила от него коротенькое письмецо с другим номером полевой почты. Было понятно: что-то случилось. По своим связистским каналам выяснила, что адрес принадлежал госпиталю, расположенному в здании университета на Васильевском острове.
Чем и как жил рядовой госпиталь, я знала на примере своего Калининского района. С подружкой Катей мы были желанными гостями. Приносили бумагу, дешевые конверты, открытки, не чурались никакой работы. Часто раненые бойцы просили написать под диктовку весточку домой, иногда мы читали им письма от родных и знакомых.
Быстро собрав почтовый товар, мы поехали на Васильевский остров. Не было проблемы найти госпиталь, сложнее оказалось отыскать в массе пациентов нужного человека – ведь я не знала Катучина в лицо. Долго ходили по палатам, продали все конверты. Огорченные, остановились на одном из этажей. Помогла медсестра, спросила, кого ищем, удивилась, что Саша известен нам только по фамилии. Оказалось, наш герой лежит рядом. Сестричка предупредила, что у солдата серьезное ранение: "Даже знай вы его раньше, сейчас бы не узнали".
Сашино лицо было все в бинтах. Открытыми оставались только голубые глаза. Столько лет прошло, а я помню выражение этих глаз. Столько было в них боли, горя, страдания. Раненый догадался, кто мы, и сказал: "Ну, вот и свиделись". Говорили мало. Каждый из нас не такой представлял долгожданную встречу.
Врачи вылечили голубоглазого артиллериста. Он вновь оказался на фронте, воевал до самого Дня Победы. Уже после войны я получила от него письмо из Бахчисарая, он приглашал меня в гости, но поездка не случилась. Остались лишь строки стихотворения, в котором я писала о ярком и незабываемом эпизоде в моей жизни…
И в мирные послевоенные годы Валентина Михайловна Шуршикова всегда много работала. Занималась благоустройством города. Служила на телеграфе – экспедитором, телеграфистом на аппарате, инструктором по телеграфной связи. Сдав экзамены, поступила в университет на филологический факультет, получила знания в области журналистики. Сотрудничала с газетами и журналами, а позже, завершив юридическое образование, много трудилась в Сибири. Уже в зрелом возрасте много лет В.М. Шуршикова проработала в г. Пушкине заместителем начальника Ленинградского головного вычислительного центра Министерства связи. Она и сейчас, преодолевая нездоровье, постоянно помогает людям и всегда рада встречам с ними. С особым, юбилейным, семидесятым Ленинградским днем Победы поздравляем вас, уважаемая Валентина Михайловна!
Татьяна ГОРШКОВА
