"Октябрь уж наступил". А это значит, что совсем скоро – "Лицея день заветный". И мы вновь обращаемся к прославленному учебному заведению и его знаменитым выпускникам.
Лицейский мир настолько разнообразен, что имена лицейских питомцев можно встретить в самых разных областях, там, где, казалось, менее всего ожидаешь их встретить. Сегодня мы расскажем о лицеистах, послуживших прототипами героев литературных произведений. Мы говорим, что Лицей воспитывал личность, призванную служить обществу. Но Лицей, прежде всего, воспитывал личность, о чем свидетельствует забота об индивидуальном развитии каждого воспитанника. По словам одного из современников, "в противоположность, например, правоведу лицеист никогда не выливается в одностороннюю форму человека карьеры, чиновника, бюрократа… Из всех высших учебных заведений Лицей менее прочих насилует вкусы учащихся и, давая им разностороннее образование, предоставляет им возможность свободно отдаться призванию". И очень часто личность, воспитанная Лицеем, была интересна окружающим, в том числе (как мы сумеем убедиться) и писателям.
Лицеисты, о которых сегодня пойдет речь, определены как прототипы героев литературных произведений литературоведами, исследователями, занимавшимися творческим процессом работы писателя над литературным произведением, изучением окружения автора. Все названные лицеисты – выпускники Императорского Александровского Лицея. Такое название получил Царскосельский Лицей после переезда в 1843 г. в Петербург.
Иван Ильич МЕЧНИКОВ
Наш первый герой – лицеист 22 курса, выпуск 1856 г. Иван Ильич Мечников, одноклассник известного историка, директора Императорской публичной библиотеки Дмитрия Кобеко. Последний в своих воспоминаниях пишет об Иване Ильиче:
"19 октября очень туманили головы многим из нас. На день 19 октября и у нас писались стихотворения, автором их был И.И.Мечников, один из самых даровитых, но далеко не самых прилежных моих товарищей".
Иван Ильич Мечников – старший брат знаменитого биолога Ильи Ильича Мечникова. В 70-е гг. Иван Ильич жил в Туле, занимал должность прокурора Тульского окружного суда. Был знаком со Львом Толстым, нередко бывал в Ясной Поляне. Лев Толстой видел в Мечникове незаурядного человека. По словам свояченицы писателя Татьяны Кузьминской, писатель как-то сказал про Мечникова: "Умен, очень умен".
С Иваном Ильичем случилось несчастье: результатом ушиба явилось заражение крови. Умирал он мучительно, вел постоянно разговор о бесплодности проведенной им жизни. Его брат, Илья Мечников, присутствовавший при последних минутах жизни старшего брата, писал: "Мысль о смерти долго страшила его. Но так как все мы должны умереть, то он кончил тем, что примирился, говоря себе, что, в сущности, между смертью в 45 лет или позднее – лишь одна количественная разница". Предсмертные мысли Ивана Ильича, разговоры о бесплодности проведенной им жизни, со слов вдовы покойного, Татьяна Кузьминская пересказала Толстому, и этот рассказ послужил основой для повести Толстого "Смерть Ивана Ильича". Это подтверждал и сам писатель: в беседе с Ильей Мечниковым в 1909 г. Толстой вспомнил, что знал его брата Ивана Ильича. Он признавался, что "даже моя повесть "Смерть Ивана Ильича" (по первоначальному замыслу повесть носила название "Смерть судьи" – С.П.) имеет отношение к покойному, очень милому человеку, бывшему прокурору Тульского окружного суда".
Иван Федорович ТРУШИНСКИЙ
Имя второго нашего героя – Иван Федорович Трушинский – мало что говорит нам, неизвестно оно и исследователям творчества Льва Толстого. Однако недавно обнаруженные нами воспоминания лицеиста 28 курса (выпуск 1866 г.) И. С. Денисьева заставили вспомнить о его незаурядном сокурснике. Вот что пишет о Трушинском Денисьев: "…высокого роста, несколько комичный с внешней стороны и по манерам… <он>впоследствии отстал от нашего курса, покидал Лицей, потом снова был принят туда и кончил курс в 1869 г. в составе 30 курса. Это тот самый Трушинский, ныне покойный, который хотел жениться на арестантке, осужденной присяжными заседателями, в числе которых находился и он. История о намерении Трушинского жениться на падшей девушке, сидевшей по приговору суда в тюрьме, подробно и талантливо описана А.Ф. Кони в сентябрьской книжке приложения к журналу "Нива" за 1908 г. Эта же история послужила графу Льву Толстому канвою, хотя и в очень измененном виде, для его "Воскресенья".
В литературных прибавлениях к сентябрьской книжке журнала "Нива" за 1908 г. помещены воспоминания А.Ф. Кони о Льве Николаевиче Толстом. Кони был хорошо знаком со Львом Толстым, гостил в Ясной Поляне. Не раз знаменитый юрист во время бесед с писателем обращался к своим судебным воспоминаниям. Одно из этих воспоминаний оставило след в творческой деятельности Льва Николаевича.
Поскольку речь идет о лицейском воспитаннике и служит ему определенной характеристикой, позволим себе остановиться на "коневской" истории подробно.
Это было в первой половине семидесятых годов. Однажды к Анатолию Федоровичу Кони, занимавшему в ту пору должность прокурора Петербургского окружного суда, обратился молодой человек с бледным выразительным лицом, горящими глазами. Одежда и манеры свидетельствовали о принадлежности к высшим слоям общества. Он просил разрешения передать письмо арестантке по имени Розалия Онни. Это была проститутка из дома терпимости на Сенной, осужденная присяжными за кражу у пьяного клиента ста рублей. Суд приговорил ее к четырем месяцам тюремного заключения. На вопрос, что в письме, молодой человек отвечал, что он просит руки Розалии, надеется, что она примет его предложение, и они скоро могут обвенчаться. Тогда Кони постарался переубедить молодого человека, обрисовав все страшные последствия этого брака как для него самого, так и для Розалии. Но молодой человек был непреклонен. Он стал часто видеться с Розалией, привозил ей дорогие подарки. Но в конце поста Розалия заболела сыпным тифом и умерла. Молодой человек был поражен известием о ее смерти. В память о Розалии он передал приготовленное для нее приданое в приют арестантских малолетних дочерей.
Спустя некоторое время смотрительница женского отделения тюрьмы рассказала Кони, почему молодой человек хотел жениться на Розалии. Оказалось, что Розалия была дочерью вдовца, арендатора мызы, принадлежавшей богатой петербургской даме, в одной из финляндских губерний. Чувствуя, что умирает, арендатор просил владелицу мызы позаботиться о его дочери. Девочка после смерти отца была взята в дом. Сначала ее баловали, но потом хозяйке все это надоело, и Розалия была отправлена в девичью. Розалии было 16 лет, когда к барыне приехал ее родственник, только что окончивший курс в одном из привилегированных учебных заведений. Он соблазнил Розалию, а когда сказались последствия соблазнения, возмущенная дама выгнала девушку вон. Родившегося ребенка Розалия сунула в воспитательный дом и стала опускаться все ниже и ниже, пока не оказалась в притоне на Сенной. В один прекрасный день, заседая в качестве присяжного в окружном суде, в несчастной проститутке, обвиняемой в краже, молодой человек узнал жертву своей эгоистической страсти. "Можно представить себе, – пишет Кони, – что пережил он, прежде чем решиться пожертвовать ей во искупление своего греха всем – свободой, именем и, быть может, каким-либо другим глубоким чувством". Глубокий смысл этого происшествия оставил в душе Кони сильное впечатление. Это было проявление нравственного закона внутри человека. И этот случай показал, насколько силен в человеке нравственный закон. Кони вспоминает знаменитое изречение Канта: "Звездное небо над нами, моральный закон в нас".
Рассказ о деле Розалии Онни был выслушан Толстым с большим вниманием. На другой день утром он сказал Кони, что всю ночь думал об этом рассказе. Впоследствии Толстой попросил у Анатолия Федоровича разрешение воспользоваться этим рассказом. Кони, разумеется, дал свое согласие. Толстой приступает к работе над "Воскресеньем". В дневниках, письмах того времени эта история значится как "коневская".
Интересно отметить, что имя молодого человека, героя этого рассказа, А.Ф. Кони названо не было. Кони пишет, что это был дворянин, принадлежавший к старой дворянской фамилии одной из внутренних губерний России. Сегодня мы благодаря найденным воспоминаниям И.С. Денисьева можем назвать имя этого молодого человека – Иван Федорович Трушинский, выпускник Императорского Александровского (бывш. Царскосельского) Лицея.
Григорий Александрович КУШЕЛЕВ-БЕЗБОРОДКО
Один из самых замечательных образов русской литературы – князь Лев Николаевич Мышкин, герой романа Ф.М. Достоевского "Идиот".
Жена Ф.М. Достоевского отметила, что своего любимого героя князя Мышкина писатель наделил автобиографическими чертами. Сам Достоевский указывал, что главными прототипами, скорее ориентирами, образцами послужили Иисус Христос и Дон Кихот.
Однако изучение мемуарной литературы и эпистолярного наследия эпохи 50–60-х гг. привели известного исследователя творчества Ф.М. Достоевского Р. Г. Назирова к неожиданному выводу: при создании образа князя Мышкина Достоевский ориентировался на реальное лицо и воспользовался рядом деталей внешнего облика, биографии, быта и характера известного русского мецената и благотворителя, литератора графа Григория Александровича Кушелева-Безбородко.
Г.А. Кушелев-Безбородко, лицеист 17-го курса, выпуск 1850 г. Вот что читаем о нем в "Памятной книжке лицеистов", выпущенной в 1911 г.: "Окончил Лицей с чином 9 класса. Действительный статский советник в отставке. Почетный попечитель Лицея князя Безбородко в Нежине. Беллетрист. Умер 1 мая 1876 г.". Он был участником торжества, посвященного 50-летию Лицея. Написал очерк, посвященный лицейскому юбилею, в котором дал определение лицейскому товариществу.
Отец Григория Александровича – Александр Григорьевич Безбородко – государственный контролер, основатель Нежинского Лицея вблизи Киева, в котором учился Н.В. Гоголь. Он унаследовал огромное состояние екатерининского канцлера Безбородко. Годы ученичества провел в Царском Селе, где воспитывался в Лицейском благородном пансионе. Возможно, поэтому и своего сына определил в Лицей. После смерти отца наш герой, Григорий Александрович Кушелев-Безбородко, стал последним представителем этого рода и, вступив во владение своей доли наследства, сделался миллионером.
Прославился своей широкой благотворительностью (богадельни, детские приюты, щедрые пожертвования Нежинскому лицею) и покровительством искусству.
В его дворце на Гагаринской набережной и в загородном доме в Полюстрово регулярно устраивались любительские спектакли и концерты, в которых участвовал хозяин, игравший на цитре. Его собственным оркестром управлял известный композитор Минкус. Окружив себя музыкантами, поэтами и журналистами, граф задавал им пиры в своем дворце. На еженедельных обедах у Кушелева-Безбородко бывал весь литературный Петербург.
Кушелев-Безбородко питал склонность к литературным занятиям. Под его руководством с января 1859 г. стал выходить журнал графа "Русское слово". Издал на свои средства стихотворения Аполлона Майкова, выпустил сочинения Островского, Мея, Полонского, альбомы графики, "Шахматный листок". Но все эти добрые дела не принесли ему уважения окружавшего его общества.
Это был безвольный аристократ, непрактичный, пользовавшийся репутацией чудака. Тургенев писал Дружинину: "Кушелев мне кажется дурачком – я его все вижу играющим у себя на вечере на цитре – дуэт с каким-то итальянским голодным холуем". "Дурачком", "полоумным" нередко называли графа те самые люди, которые бывали у него в доме и пользовались его гостеприимством. Однако были и иные мнения. Так, А. Майков пишет о Кушелеве как о чрезвычайно интересном, благородном и чистом, совсем чистом душевно человеке.
Сколько анекдотов про графа ходило по Петербургу! Над Кушелевым насмехались, его передразнивали. Это было жестоко, потому что граф был тяжело больным человеком – страдал пляской святого Витта, или хореей.
Много шума и разговоров вызвала женитьба графа на Любови Ивановне Голубцовой, "красивой авантюристке", чье прошлое изобиловало любовными приключениями. В набросках Достоевского 1859–1860 гг. есть запись: "Ведь женился же прошлого года граф К. на Бог знает ком". Брак на женщине более низкого происхождения шокировал высшее общество, к которому граф принадлежал по рождению и состоянию. Отдалившись от людей своего круга, он все более сближается с литературными кругами и не только с ними. По воспоминаниям Григоровича: "Сюда (в дом К.-Б.) по старой памяти являлись родственники и рядом с ними всякий сброд чужестранный и русских пришельцев, игроков, мелких журналистов, их жен, приятелей и т.д. Все это размещалось по разным отделениям обширного… дома, жило, ело, пило, играло в карты, предпринимало прогулки в экипажах графа, нимало не стесняясь хозяином, который по бесконечности слабости характера и отчасти болезненности ни во что не вмешивался, представляя каждому полную свободу делать что угодно".
В ходе создания романа Достоевский далеко отошел от личности графа, не соответствующей разрешению поставленной задачи – изображению положительно прекрасного человека.
Александр Егорович ВРАНГЕЛЬ
Думается, что среди лицеистов – прототипов героев литературных произведений гораздо больше, нежели представлено сегодня нами. Известно, например, что, создавая образ героя романа "Подросток" Аркадия Долгорукова, Ф.М. Достоевский наделил его некоторыми чертами характера своего семипалатинского друга Александра Егоровича Врангеля. А.Е. Врангель – лицеист 19 курса, окончил Лицей в 1853 г. Получил назначение в Семипалатинск на должность прокурора (стряпчий по уголовным и гражданским делам). Здесь познакомился с Достоевским, служившим после отбывания каторги рядовым. Врангель оказывал значимую помощь писателю – деньгами, хлопотами о присвоении Достоевскому офицерского чина и разрешении вернуться в Центральную Россию. В письме к Майкову Федор Михайлович так отзывался о Врангеле: "…человек очень молодой, с прекрасными качествами души и сердца… мы с ним сошлись, и я полюбил его очень… Дам Вам два слова о его характере: чрезвычайно много доброты, никаких особенных убеждений, благородство сердца, есть ум, – но сердце слабое, нежное…".
В заключение хочется сказать, что значение лицеистов в русской литературе гораздо шире, чем принято считать. Лицеисты вошли в русскую литературу не только своими произведениями в прозе и стихах, но и своими историями, своими личностями, оказав определенное влияние на появление произведений, ставших знаковыми в истории русской литературы.
Светлана ПАВЛОВА,
хранитель литературной экспозиции
"Живем мы памятью Лицея" музея-Лицея
